ПЕРЕД ПАСХОЙ

Даже второгодники из кулинарного техникума знают, что главное на Пасху – паски, или по-умному куличи. Как их делали в нашем дворе? Сейчас расскажу. Ну, во-первых, надо было попасть в хороший день на Привоз и, не напрягая слух, услышать цыганский бравый клич: - Дрожжи, ваниль, дрожжи, краска, ваниль, дрожжи! И мчать на голос. Ваниль и дрожжи пойдут на куличи, а краска… О ней чуть позже. А пока … Кило белой муки высыпается в глубокую миску. Отдельно еще кладется полпалочки дрожжей, мелко наломанных. Ну и молоко нужно. Горячее. В него масло, сахар, соль, ваниль, яйца взбитые, изюм, можно цедру… И в миску. Ой, что это я вам говорю.? Вы, верно, сами знаете, что из всего этого получается тесто, которое надо закутать и ждать, пока оно вдвое не увеличится в объеме. Формочек тогда не было, поэтому высокие консервные банки берегли как зеницу ока. По наследству передавали! У мадам Берсон самая лучшая была. От сгущенки. Трехлитровая. Представляете кулич? Но мадам справлялась. Еще и вареньем скибку мазала. В банки, смазанные маслом и с калькой на дне, до половины клали тесто и ставили в духовку. Ой, забыл. В тесто втыкалась гладкая палочка или толстая соломинка. И в духовку. Минут на сорок-пятьдесят. Потом вынимали соломинку. Если сухая – паска готова! Готовые пасочки в форме надо положить ненадолго на бок, а когда чуть остынут, вынуть паску. И поставить на полотенце. Все! Попробовать бы… Но кто ж даст? Хотя, бывали, бывали случаи, когда, допустим, мадам Камасутренко пекла десять пасок, а наутро их было восемь. Чудеса! - Боженьке понравились твои паски! – говорил сам Камасутренко, почему-то облизываясь. Ну и крашенки. Крашенные яйца. Красили их в красный цвет отваром луковой шелухи, а также в синий и зеленый краской, купленной у цыган. Помните у Юза Алешковского: - Все красят яйца в синий и зеленый Я крашу яйца только в красный цвет Игордо я несу их, как знамена, Как символ наших трудовых побед. Я знаю, знаю, кто упрекнет меня за этот текст. Знаю! Но из песни слов… Да еще такой песни. Вкусно граждане? Ох, вкусно! Салаты, соусы, брынза, сыр… Ну и, конечно, мясное. Буженина, холодец, жареные куры, битки… Ох, праздник! Сдвигались столы во дворе и каждый волок свое. И кнедли заедали холодцом из курицы и свиных ножек, а на пластину мацы помещали ломти буженины. Ну, правда же! А мы, ребятня, дорвавшись до пасхального стола, прежде всего цокались. Что это? А совсем просто: выбрав себе крашенку, цокали о крашенку противника. Проигравший выбывал, а победитель уже сражался со следующим противником. Победитель был один. И, словно краска яйцо, его покрывала слава, по крайней мере, на этот день. Разбитые яйца поедались, несмотря на то, что цыганская краска, пройдя через скорлупу, окрашивала и белок. Взрослые пили водку, самогон, багровое бессарабское вино, а женщины сладенькое: мадеру или портвейн. И не было за столом разногласий. И все были просто соседями, хорошими добрыми соседями… И говорили на языке, который проще всего назвать одесским. И все друг друга понимали. Несмотря на то, что в парткомах их предприятий через день-два знали «…о религиозной вакханалии, в которой участвовал…». Знали, но обычно помалкивали. Тогда совсем было мало верующих. Но практически все чтили традиции. Ведь традиции – это то, без чего нельзя, это как любимые вещи. Это, как родина, которая, как ни ряди, одна.