Томленые говяжьи щёки или почти бургиьон

Танцы от плиты и до компа !!

История превращения: Как жесткое мясо превращается в нежнейший деликатес

 Журнал «Огонёк», №37 (5196), 19.09.2011        Гелия Делеринс "Проявить нежность"

Кухня — бесконечная история про Золушку. Незаметная морковка становится королевой бала. Заметьте, это не классовая история о том, что был ничем, а стал всем.

Так только с людьми бывает, а плохой продукт может вылезти на вершину только из-за неосведомленности едока. Это как та зимняя клубника, на которую мы когда-то набросились, а потом стало ясно, что ягода из сада все равно лучше. Золушка надела свой башмачок. Новых продуктов в нашей жизни было много. Нам пришлось открыть их все одновременно. Запад потратил на это тысячелетия путешествий. Арабы с пряностями, Марко Поло, потом Колумб — все привозили всякие диковины. А наши Колумбы привезли все сразу — вот и разбирайся.

Сверху  у щёчек  то, что профессиональный повар назовет соединительной тканью, а внутри — жилы, жилы и жилы. Я тоже долго считала, что на Западе все вкусно, просто потому что у них очень хорошее мясо. И фрукты у них есть весь год. А потом оказалось, что те фрукты, что «весь год», есть не надо. И что мясо, конечно, за границей едят и «красное», но что самый лакомый кусочек, скажем, для француза — это тот самый, с белой плотной пленкой. Так на сцене появляется Золушка.

Я уже потом узнала, что именно такие куски, с большим количеством соединительных тканей, идут на деревенские тушения. И что среди этих тушений самая главная звезда — конечно, бургиньон, мясо в красном вине. И называется оно нежным именем — щеки. 

Щеки 2кг,вино красное 1.5 л,коньяк 1стол,лук -2шт,морковь -4шт, шампиньоны -300,бекон -200,мука 2стл,специи ,масло, я добавила ложку томатной пасты для красоты ,и не пожалела.
Щеки — это что-то из области юных девушек в цвету или пухлых младенцев. Их хочется целовать, а не есть или, в крайнем случае, «так бы и съел». Во всяком случае, с коровой мясной породы они вяжутся плохо. И тем не менее именно они вкуснее всего, если их готовить в красном вине.

Готовятся щеки как обычный бургиньон, только с ними в процессе происходит метаморфоза. Как с Золушкой. Для кого бургиньон — не такой уж обычный, рассказываю подробнее, а о метаморфозе будет позже, оставался эффект сюрприза.

Главное в бургиньоне, из какой бы части говядины он ни был,— разрезать эту часть на кусочки размером со спичечный коробок и замариновать. Для маринада нужны, конечно, и морковь кружочками, и лук кубиками, и крупная соль, и перец горошком, и тимьян, и лавровый лист, и красное вино, которое позволит мясу расслабиться. А мы еще вольем ложку коньяка. Любому другому куску мяса этого бы уже почти хватило, а щекам?

Маринад вынимаю наутро из холодильника, мясо в нем красивого цвета дичи, но твердое, как прежде. Вытираю бумажными салфетками каждый кусочек — их нужно будет обжаривать. Именно обжаривать, а не тушить. Для этого я не все сразу валю на сковородку, а оставляю достаточно простора. И еще легко присыпаю мукой — от нее потом соус будет гуще и без комков. Жарю я на растительном масле. Зачем обжаривать? Чтобы маринад, оставшийся в мясе, запечатался там внутри.

И вот теперь обжаренные кусочки заливаю отцеженным маринадом — горячим или хотя бы теплым.

Нежные щеки не любят температурного шока. Если жидкости осталось мало, можно добавить немного мясного бульона, чтобы только покрыл. К мясу добавляю немного чеснока.

А теперь обещанная метаморфоза. Я бургиньон готовила столько раз, что знаю — через два часа мясо можно уже будет резать ложкой. Любое мясо — но не щеки. Молодая красавица тоже не сразу дает себя поцеловать. Щеки все варятся и варятся. В первое наше с ними знакомство я стала себя проклинать, что купила этот столовский кусок. Конечно, говорила я себе, для бургиньона всегда нужны куски долгого тушения, но не настолько же! Вот уже не два, а два с половиной часа прошло — а как будто и не варился вовсе. И два сорок пять тоже. Я бы бросила, но жалко, решила: еще 15 минут — и все. И когда пробило ровно три часа, наступила Золушкина полночь, и нежность, обещанная словом «щеки», вышла на поверхность. В мясе больше не было никаких жил, ни пленок — все растворилось и превратилось не в мясо даже, а словно в крем, и его действительно можно было есть ложкой. Это были уже не щеки, а, как написано в стихах, ланиты, и говорить о них хотелось тоже стихами. Конечно, за то время, что они готовились, я успела пожарить бекон и положить его в общую кастрюлю. А на его жиру я поджарила стекшие морковку и лук, а потом, под конец, еще и шампиньоны. Так что в этом блюде были и красивые овощи, но главным были все-таки кусочки мяса. И еще соус — густой, как сгущенка, только из вина. И все-таки похожий на сгущенку, ведь даже советские ассоциации бывают аппетитными.