О том, что посиделки у ворот жителей нашего двора происходили довольно часто, я уже не раз рассказывал. Хотя, уместней тут сказать не часто, а регулярно. Действительно, где после трудного и часто трудового дня зацепиться языками, всласть поскандалить, обсудить новости типа: кто на ком, а зачем…? Опять же, и вопросы кулинарии волновали народ. Ведь во дворе имелась добрая традиция: если блюдо обсуждалось, и кто-то брался его готовить, то дегустация была всеобщей, а вкусно покушать любили все. Даже Межбижер, который, впрочем, предпочитал любым деликатесам пончики с повидлом.
- Шо ты расселся, как вареник! – упрекнула повышенно толстая мадам Берсон тщедушного Межбижнра, после чего, слегка повела… бедром и место освободилось. Травмированный физически и морально Межбижер только и смог ответить:
- Сама вареник!
- С чем? – тут же встряла жена Семы Накойхера Нюся. – Учтите, с мясом я уже готовила.
От нее, было, отмахнулись. Но ненадолго.
Маруся сказала тихо, но веско:
- Я делаю вареники с картошкой…
Дело было теплым, хоть и осенним, вечером, посещаемость оказалась почти полной, поэтому стон соседей услышали аж на Бебеля.
- Гарни булы вареныки! – похвалила, выразив общее мнение Дуся Гениталенко.
А Маруся продолжила:
- Нюся мастерит вареники с мясом…
И снова стон. Обеспокоенные жильцы улицы Свердлова, в девичестве Канатной, начали смотреть в окно.
И водка к ним была вкусной! – вспомнил дядя Петя.
И опять Маруся не унялась:
- А Рива умеет вареники с вишнями…
И опять, потревоженные стоном грачи на Пушкинской, позабыв, что им надлежит быть грушами, причем, обугленными, снялись с платанового простоя и подались к мореходке.
- А мне только пять штук дали! – в который раз обиделась мадам Берсон.
- Не дали, а ты сама хапнула! – поборолась за справедливость тетя Сима.
А подлая Маруся не унималась:
- Кто, кто станет готовить вареники с творогом?
И тут наступило молчание. Хозяйки взглядами ощупывали друг друга, мужья, у кого они были, настороженно радовались. Новое блюдо – это междусобойчик, причем, законный. А кто, скажите, ест вареники посуху?
Взгляды перемещавшиеся от лица к лицу, стали замедляться. Потом они сфокусировались на двух пунемах – толстом и тонком и замерли.
Стало тихо. О, такой паузе позавидовал бы и великий режиссер Анатолий Эфрос!
- С почему я? – странным, тонким голосом заверещала мадам Берсон.
- А я почему? – неожиданно басила тетя Аня.
- Азохен вэй, товарищм бояре! – подлил масло в огонь Герцен.
- В нашей социалистической стране бояр нет! – открыл ему глаза Межбижер.
- Азохен вэй, товарищи пролетарии! – принял поправку Герцен.
Удовлетворенный Межбижер временно заткнулся.
- Рррешено! – скомандовал участковый Гениталенко. – Петя! На завтрашний вечер возьмешь беленькую и портвейн.
Дядя Петя испугонно посмотрел на тетю Риву, но она, приняв неизбежное, промолчала.
Что-то вякали мадам Берсон и тетя Аня…
Но приговор народа всегда справедлив, даже, если это народ с улицы Жуковского, 7.
Изнемогающая от лени, мадам Берсон согласилась нести расходы.
- Я имею купить творог и мука, - стенала она, - а робыть пусть Анька!
- Я буду готовить только из базарного творога! – добивала ее тетя Аня, - В нашей молочной кислый и сухой!
Так что наутро, отжилив у мадам Берсон три рубля, тетя Аня отправилась на Привоз. Я надеюсь, не надо рассказывать образованным и интеллигентным людям, что такое Привоз. Нет, я понимаю, что в деревне Слеповеровка и в совхозе имени товарища Шверника о Привозе и слыхом не слыхивали. Им простительно. У них и света до сих пор нет. Газ есть. Каждый вечер и на праздники круглосуточно.
Итак, Привоз! Вот я удивляюсь. Ну, почему, почему какая-то антивегетерианская Мясоедовская воспета всемирно и всемерно, а про Привоз нет песни, нет гимна этому святому месту грешных людей? Я понимаю, нынешним пиитам это не под силу, а где, скажите, где старшее поколение? Неужто перевелись на земле Одесской Бенимовичи? Нету ответа…
Зато на Привозе есть все!
И творог нашелся. Славный, не очень жирный, но добрый творог, по приличной цене. С третьего захода, но нашелся. Что такое третий заход? Да-а, придется объяснять необразованным тактику базарного мастерства. Первый заход предварительный. Из полусотни желающих втулить тебе свой товар, выбираешь наметанным глазом наиболее достойных Человек десять, пятнадцать. Второй заход дегустационный. Так отсеивается минимум половина претендентов отнять твои трудовые сбережения. А вот третий заход – торговый. Обходя выбранные точки, торгуясь умело и мужественно, наконец, обретаешь ты товар вожделенный и уважение окружающих.
Собственно так тетя Аня и поступила. Докупить укроп, немного солений и корейской морковки – чимчи труда не составило. А белейшая мука за 41 копейку кило имелась в любом гастрономе. Она пропадала только перед Пасхой, Песахом и Рождеством. Опять же, в молочной, которая прямо в доме, была добыта сметана.
Прибытие во двор на родную Жуковскую было триумфальным. Правда, мадам Берсон все же осведомилась о сдаче, но, узнав, что Аня потратила еще и свои кровные сорок копеек, отстала, бурча животом, что-то бранное.
Тетя Аня умела готовить. Но не любила. Зачем время терять, когда в мире еще столько интересного. Дневной сон, хороший скандал, новая сплетня… Мало ли чем может развлечь себя одинокая женщина, работающая уборщицей в музее? Но сегодня был ее день, и она решила насладиться им сполна. Закрыв на ключ и цепочку двери – а вдруг ворвется мадам Берсон! – она приступила.
Ну, о том, как тетя Аня готовила тесто, долго рассуждать не станем. Мука перемешанная с яйцом или двумя, подсоленная слегка вода… О чем тут говорить? Готовый колобок теста тетя Аня отложила в сторону. А потом…
А потом пришел черед начинки. Творог был слегка посолен, сдобрен яйцами и разделен на четыре кучки. Одну тетя Аня, пока, оставила в покое, во вторую намешала мелко-мелко намешанный укроп, в третью – не ахайте! – опять же мелко-мелко порезанный соленый огурчик добавила. И не один! А в четвертую… Ручаюсь, вы такое и не пробовали! В четвертую она пошинковала еще мельче корейскую морковку - чимчу. Стойте! Была еще одна, совсем маленькая кучка творога-начинки. Туда Аня впихнула кусочки длинного и острого-преострого армянского перца – цицака. Штук на пять вареников. Не больше. И отдельную мисочку для этих вареников приготовила. Красивую, между прочим, с цветочками.
После этого на огне очутилась огромная кастрюля, до половины наполненная водой.
Дальше? А дальше фамильной скалкой было раскатано тесто. Вернее, тесто разделила Аня на четыре колобка, а потом раскатывать стала. Первый колобок раскатан. Пришел черед стакана. Тогда в мире существовали только два вида стаканов – пролетарский граненный и тонкостенный бабушкин. Вот, бабушкиным стаканом орудовала тетя Аня, превращая тонкий пласт теста в кружки. На кружки ложечкой она положила начинку. Затем, смазывая края теста яйцом, слепила вареники. То же случилось и с остальными колобками. Да, остались еще обрезки. Их тетя Аня слепила в новый, небольшой колобок и тоже раскатала. Но на этот раз кружки резала она большой, полулитровой фарфоровой чашкой, из которой обычно пила чай. На эти кружки была уложена начинка с цицаком и тоже слеплены вареники. Они, кстати, были вылеплены последними и отложены в сторону. Кстати, в той самой мисочке в цветочек.
А потом было застолье. Тосты, восхваление кулинарке…
А еще позже ненаевшаяся мадам Берсон прокралась в кухню. И первое, что она увидела, была красивая мисочка с большими, очень большими варениками.
- Для себя Анька оставила! – сообразила мадам Берсон. – Вот обрадуется! – мстительно подумала она запихивая в рот вареники.
Дальше? И страшно, и смешно вспоминать. Додумайте сами.
10.11.21
О том, что посиделки у ворот жителей нашего двора происходили довольно часто, я уже не раз рассказывал. Хотя, уместней тут сказать не часто, а регулярно. Действительно, где после трудного и часто трудового дня зацепиться языками, всласть поскандалить, обсудить новости типа: кто на ком, а зачем…? Опять же, и вопросы кулинарии волновали народ. Ведь во дворе имелась добрая традиция: если блюдо обсуждалось, и кто-то брался его готовить, то дегустация была всеобщей, а вкусно покушать любили все. Даже Межбижер, который, впрочем, предпочитал любым деликатесам пончики с повидлом.
- Шо ты расселся, как вареник! – упрекнула повышенно толстая мадам Берсон тщедушного Межбижнра, после чего, слегка повела… бедром и место освободилось. Травмированный физически и морально Межбижер только и смог ответить:
- Сама вареник!
- С чем? – тут же встряла жена Семы Накойхера Нюся. – Учтите, с мясом я уже готовила.
От нее, было, отмахнулись. Но ненадолго.
Маруся сказала тихо, но веско:
- Я делаю вареники с картошкой…
Дело было теплым, хоть и осенним, вечером, посещаемость оказалась почти полной, поэтому стон соседей услышали аж на Бебеля.
- Гарни булы вареныки! – похвалила, выразив общее мнение Дуся Гениталенко.
А Маруся продолжила:
- Нюся мастерит вареники с мясом…
И снова стон. Обеспокоенные жильцы улицы Свердлова, в девичестве Канатной, начали смотреть в окно.
И водка к ним была вкусной! – вспомнил дядя Петя.
И опять Маруся не унялась:
- А Рива умеет вареники с вишнями…
И опять, потревоженные стоном грачи на Пушкинской, позабыв, что им надлежит быть грушами, причем, обугленными, снялись с платанового простоя и подались к мореходке.
- А мне только пять штук дали! – в который раз обиделась мадам Берсон.
- Не дали, а ты сама хапнула! – поборолась за справедливость тетя Сима.
А подлая Маруся не унималась:
- Кто, кто станет готовить вареники с творогом?
И тут наступило молчание. Хозяйки взглядами ощупывали друг друга, мужья, у кого они были, настороженно радовались. Новое блюдо – это междусобойчик, причем, законный. А кто, скажите, ест вареники посуху?
Взгляды перемещавшиеся от лица к лицу, стали замедляться. Потом они сфокусировались на двух пунемах – толстом и тонком и замерли.
Стало тихо. О, такой паузе позавидовал бы и великий режиссер Анатолий Эфрос!
- С почему я? – странным, тонким голосом заверещала мадам Берсон.
- А я почему? – неожиданно басила тетя Аня.
- Азохен вэй, товарищм бояре! – подлил масло в огонь Герцен.
- В нашей социалистической стране бояр нет! – открыл ему глаза Межбижер.
- Азохен вэй, товарищи пролетарии! – принял поправку Герцен.
Удовлетворенный Межбижер временно заткнулся.
- Рррешено! – скомандовал участковый Гениталенко. – Петя! На завтрашний вечер возьмешь беленькую и портвейн.
Дядя Петя испугонно посмотрел на тетю Риву, но она, приняв неизбежное, промолчала.
Что-то вякали мадам Берсон и тетя Аня…
Но приговор народа всегда справедлив, даже, если это народ с улицы Жуковского, 7.
Изнемогающая от лени, мадам Берсон согласилась нести расходы.
- Я имею купить творог и мука, - стенала она, - а робыть пусть Анька!
- Я буду готовить только из базарного творога! – добивала ее тетя Аня, - В нашей молочной кислый и сухой!
Так что наутро, отжилив у мадам Берсон три рубля, тетя Аня отправилась на Привоз. Я надеюсь, не надо рассказывать образованным и интеллигентным людям, что такое Привоз. Нет, я понимаю, что в деревне Слеповеровка и в совхозе имени товарища Шверника о Привозе и слыхом не слыхивали. Им простительно. У них и света до сих пор нет. Газ есть. Каждый вечер и на праздники круглосуточно.
Итак, Привоз! Вот я удивляюсь. Ну, почему, почему какая-то антивегетерианская Мясоедовская воспета всемирно и всемерно, а про Привоз нет песни, нет гимна этому святому месту грешных людей? Я понимаю, нынешним пиитам это не под силу, а где, скажите, где старшее поколение? Неужто перевелись на земле Одесской Бенимовичи? Нету ответа…
Зато на Привозе есть все!
И творог нашелся. Славный, не очень жирный, но добрый творог, по приличной цене. С третьего захода, но нашелся. Что такое третий заход? Да-а, придется объяснять необразованным тактику базарного мастерства. Первый заход предварительный. Из полусотни желающих втулить тебе свой товар, выбираешь наметанным глазом наиболее достойных Человек десять, пятнадцать. Второй заход дегустационный. Так отсеивается минимум половина претендентов отнять твои трудовые сбережения. А вот третий заход – торговый. Обходя выбранные точки, торгуясь умело и мужественно, наконец, обретаешь ты товар вожделенный и уважение окружающих.
Собственно так тетя Аня и поступила. Докупить укроп, немного солений и корейской морковки – чимчи труда не составило. А белейшая мука за 41 копейку кило имелась в любом гастрономе. Она пропадала только перед Пасхой, Песахом и Рождеством. Опять же, в молочной, которая прямо в доме, была добыта сметана.
Прибытие во двор на родную Жуковскую было триумфальным. Правда, мадам Берсон все же осведомилась о сдаче, но, узнав, что Аня потратила еще и свои кровные сорок копеек, отстала, бурча животом, что-то бранное.
Тетя Аня умела готовить. Но не любила. Зачем время терять, когда в мире еще столько интересного. Дневной сон, хороший скандал, новая сплетня… Мало ли чем может развлечь себя одинокая женщина, работающая уборщицей в музее? Но сегодня был ее день, и она решила насладиться им сполна. Закрыв на ключ и цепочку двери – а вдруг ворвется мадам Берсон! – она приступила.
Ну, о том, как тетя Аня готовила тесто, долго рассуждать не станем. Мука перемешанная с яйцом или двумя, подсоленная слегка вода… О чем тут говорить? Готовый колобок теста тетя Аня отложила в сторону. А потом…
А потом пришел черед начинки. Творог был слегка посолен, сдобрен яйцами и разделен на четыре кучки. Одну тетя Аня, пока, оставила в покое, во вторую намешала мелко-мелко намешанный укроп, в третью – не ахайте! – опять же мелко-мелко порезанный соленый огурчик добавила. И не один! А в четвертую… Ручаюсь, вы такое и не пробовали! В четвертую она пошинковала еще мельче корейскую морковку - чимчу. Стойте! Была еще одна, совсем маленькая кучка творога-начинки. Туда Аня впихнула кусочки длинного и острого-преострого армянского перца – цицака. Штук на пять вареников. Не больше. И отдельную мисочку для этих вареников приготовила. Красивую, между прочим, с цветочками.
После этого на огне очутилась огромная кастрюля, до половины наполненная водой.
Дальше? А дальше фамильной скалкой было раскатано тесто. Вернее, тесто разделила Аня на четыре колобка, а потом раскатывать стала. Первый колобок раскатан. Пришел черед стакана. Тогда в мире существовали только два вида стаканов – пролетарский граненный и тонкостенный бабушкин. Вот, бабушкиным стаканом орудовала тетя Аня, превращая тонкий пласт теста в кружки. На кружки ложечкой она положила начинку. Затем, смазывая края теста яйцом, слепила вареники. То же случилось и с остальными колобками. Да, остались еще обрезки. Их тетя Аня слепила в новый, небольшой колобок и тоже раскатала. Но на этот раз кружки резала она большой, полулитровой фарфоровой чашкой, из которой обычно пила чай. На эти кружки была уложена начинка с цицаком и тоже слеплены вареники. Они, кстати, были вылеплены последними и отложены в сторону. Кстати, в той самой мисочке в цветочек.
А потом было застолье. Тосты, восхваление кулинарке…
А еще позже ненаевшаяся мадам Берсон прокралась в кухню. И первое, что она увидела, была красивая мисочка с большими, очень большими варениками.
- Для себя Анька оставила! – сообразила мадам Берсон. – Вот обрадуется! – мстительно подумала она запихивая в рот вареники.
Дальше? И страшно, и смешно вспоминать. Додумайте сами.
10.11.21
О том, что посиделки у ворот жителей нашего двора происходили довольно часто, я уже не раз рассказывал. Хотя, уместней тут сказать не часто, а регулярно. Действительно, где после трудного и часто трудового дня зацепиться языками, всласть поскандалить, обсудить новости типа: кто на ком, а зачем…? Опять же, и вопросы кулинарии волновали народ. Ведь во дворе имелась добрая традиция: если блюдо обсуждалось, и кто-то брался его готовить, то дегустация была всеобщей, а вкусно покушать любили все. Даже Межбижер, который, впрочем, предпочитал любым деликатесам пончики с повидлом.
- Шо ты расселся, как вареник! – упрекнула повышенно толстая мадам Берсон тщедушного Межбижнра, после чего, слегка повела… бедром и место освободилось. Травмированный физически и морально Межбижер только и смог ответить:
- Сама вареник!
- С чем? – тут же встряла жена Семы Накойхера Нюся. – Учтите, с мясом я уже готовила.
От нее, было, отмахнулись. Но ненадолго.
Маруся сказала тихо, но веско:
- Я делаю вареники с картошкой…
Дело было теплым, хоть и осенним, вечером, посещаемость оказалась почти полной, поэтому стон соседей услышали аж на Бебеля.
- Гарни булы вареныки! – похвалила, выразив общее мнение Дуся Гениталенко.
А Маруся продолжила:
- Нюся мастерит вареники с мясом…
И снова стон. Обеспокоенные жильцы улицы Свердлова, в девичестве Канатной, начали смотреть в окно.
И водка к ним была вкусной! – вспомнил дядя Петя.
И опять Маруся не унялась:
- А Рива умеет вареники с вишнями…
И опять, потревоженные стоном грачи на Пушкинской, позабыв, что им надлежит быть грушами, причем, обугленными, снялись с платанового простоя и подались к мореходке.
- А мне только пять штук дали! – в который раз обиделась мадам Берсон.
- Не дали, а ты сама хапнула! – поборолась за справедливость тетя Сима.
А подлая Маруся не унималась:
- Кто, кто станет готовить вареники с творогом?
И тут наступило молчание. Хозяйки взглядами ощупывали друг друга, мужья, у кого они были, настороженно радовались. Новое блюдо – это междусобойчик, причем, законный. А кто, скажите, ест вареники посуху?
Взгляды перемещавшиеся от лица к лицу, стали замедляться. Потом они сфокусировались на двух пунемах – толстом и тонком и замерли.
Стало тихо. О, такой паузе позавидовал бы и великий режиссер Анатолий Эфрос!
- С почему я? – странным, тонким голосом заверещала мадам Берсон.
- А я почему? – неожиданно басила тетя Аня.
- Азохен вэй, товарищм бояре! – подлил масло в огонь Герцен.
- В нашей социалистической стране бояр нет! – открыл ему глаза Межбижер.
- Азохен вэй, товарищи пролетарии! – принял поправку Герцен.
Удовлетворенный Межбижер временно заткнулся.
- Рррешено! – скомандовал участковый Гениталенко. – Петя! На завтрашний вечер возьмешь беленькую и портвейн.
Дядя Петя испугонно посмотрел на тетю Риву, но она, приняв неизбежное, промолчала.
Что-то вякали мадам Берсон и тетя Аня…
Но приговор народа всегда справедлив, даже, если это народ с улицы Жуковского, 7.
Изнемогающая от лени, мадам Берсон согласилась нести расходы.
- Я имею купить творог и мука, - стенала она, - а робыть пусть Анька!
- Я буду готовить только из базарного творога! – добивала ее тетя Аня, - В нашей молочной кислый и сухой!
Так что наутро, отжилив у мадам Берсон три рубля, тетя Аня отправилась на Привоз. Я надеюсь, не надо рассказывать образованным и интеллигентным людям, что такое Привоз. Нет, я понимаю, что в деревне Слеповеровка и в совхозе имени товарища Шверника о Привозе и слыхом не слыхивали. Им простительно. У них и света до сих пор нет. Газ есть. Каждый вечер и на праздники круглосуточно.
Итак, Привоз! Вот я удивляюсь. Ну, почему, почему какая-то антивегетерианская Мясоедовская воспета всемирно и всемерно, а про Привоз нет песни, нет гимна этому святому месту грешных людей? Я понимаю, нынешним пиитам это не под силу, а где, скажите, где старшее поколение? Неужто перевелись на земле Одесской Бенимовичи? Нету ответа…
Зато на Привозе есть все!
И творог нашелся. Славный, не очень жирный, но добрый творог, по приличной цене. С третьего захода, но нашелся. Что такое третий заход? Да-а, придется объяснять необразованным тактику базарного мастерства. Первый заход предварительный. Из полусотни желающих втулить тебе свой товар, выбираешь наметанным глазом наиболее достойных Человек десять, пятнадцать. Второй заход дегустационный. Так отсеивается минимум половина претендентов отнять твои трудовые сбережения. А вот третий заход – торговый. Обходя выбранные точки, торгуясь умело и мужественно, наконец, обретаешь ты товар вожделенный и уважение окружающих.
Собственно так тетя Аня и поступила. Докупить укроп, немного солений и корейской морковки – чимчи труда не составило. А белейшая мука за 41 копейку кило имелась в любом гастрономе. Она пропадала только перед Пасхой, Песахом и Рождеством. Опять же, в молочной, которая прямо в доме, была добыта сметана.
Прибытие во двор на родную Жуковскую было триумфальным. Правда, мадам Берсон все же осведомилась о сдаче, но, узнав, что Аня потратила еще и свои кровные сорок копеек, отстала, бурча животом, что-то бранное.
Тетя Аня умела готовить. Но не любила. Зачем время терять, когда в мире еще столько интересного. Дневной сон, хороший скандал, новая сплетня… Мало ли чем может развлечь себя одинокая женщина, работающая уборщицей в музее? Но сегодня был ее день, и она решила насладиться им сполна. Закрыв на ключ и цепочку двери – а вдруг ворвется мадам Берсон! – она приступила.
Ну, о том, как тетя Аня готовила тесто, долго рассуждать не станем. Мука перемешанная с яйцом или двумя, подсоленная слегка вода… О чем тут говорить? Готовый колобок теста тетя Аня отложила в сторону. А потом…
А потом пришел черед начинки. Творог был слегка посолен, сдобрен яйцами и разделен на четыре кучки. Одну тетя Аня, пока, оставила в покое, во вторую намешала мелко-мелко намешанный укроп, в третью – не ахайте! – опять же мелко-мелко порезанный соленый огурчик добавила. И не один! А в четвертую… Ручаюсь, вы такое и не пробовали! В четвертую она пошинковала еще мельче корейскую морковку - чимчу. Стойте! Была еще одна, совсем маленькая кучка творога-начинки. Туда Аня впихнула кусочки длинного и острого-преострого армянского перца – цицака. Штук на пять вареников. Не больше. И отдельную мисочку для этих вареников приготовила. Красивую, между прочим, с цветочками.
После этого на огне очутилась огромная кастрюля, до половины наполненная водой.
Дальше? А дальше фамильной скалкой было раскатано тесто. Вернее, тесто разделила Аня на четыре колобка, а потом раскатывать стала. Первый колобок раскатан. Пришел черед стакана. Тогда в мире существовали только два вида стаканов – пролетарский граненный и тонкостенный бабушкин. Вот, бабушкиным стаканом орудовала тетя Аня, превращая тонкий пласт теста в кружки. На кружки ложечкой она положила начинку. Затем, смазывая края теста яйцом, слепила вареники. То же случилось и с остальными колобками. Да, остались еще обрезки. Их тетя Аня слепила в новый, небольшой колобок и тоже раскатала. Но на этот раз кружки резала она большой, полулитровой фарфоровой чашкой, из которой обычно пила чай. На эти кружки была уложена начинка с цицаком и тоже слеплены вареники. Они, кстати, были вылеплены последними и отложены в сторону. Кстати, в той самой мисочке в цветочек.
А потом было застолье. Тосты, восхваление кулинарке…
А еще позже ненаевшаяся мадам Берсон прокралась в кухню. И первое, что она увидела, была красивая мисочка с большими, очень большими варениками.
- Для себя Анька оставила! – сообразила мадам Берсон. – Вот обрадуется! – мстительно подумала она запихивая в рот вареники.
Дальше? И страшно, и смешно вспоминать. Додумайте сами. 
О том, что посиделки у ворот жителей нашего двора происходили довольно часто, я уже не раз рассказывал. Хотя, уместней тут сказать не часто, а регулярно. Действительно, где после трудного и часто трудового дня зацепиться языками, всласть поскандалить, обсудить новости типа: кто на ком, а зачем…? Опять же, и вопросы кулинарии волновали народ. Ведь во дворе имелась добрая традиция: если блюдо обсуждалось, и кто-то брался его готовить, то дегустация была всеобщей, а вкусно покушать любили все. Даже Межбижер, который, впрочем, предпочитал любым деликатесам пончики с повидлом.
- Шо ты расселся, как вареник! – упрекнула повышенно толстая мадам Берсон тщедушного Межбижнра, после чего, слегка повела… бедром и место освободилось. Травмированный физически и морально Межбижер только и смог ответить:
- Сама вареник!
- С чем? – тут же встряла жена Семы Накойхера Нюся. – Учтите, с мясом я уже готовила.
От нее, было, отмахнулись. Но ненадолго.
Маруся сказала тихо, но веско:
- Я делаю вареники с картошкой…
Дело было теплым, хоть и осенним, вечером, посещаемость оказалась почти полной, поэтому стон соседей услышали аж на Бебеля.
- Гарни булы вареныки! – похвалила, выразив общее мнение Дуся Гениталенко.
А Маруся продолжила:
- Нюся мастерит вареники с мясом…
И снова стон. Обеспокоенные жильцы улицы Свердлова, в девичестве Канатной, начали смотреть в окно.
И водка к ним была вкусной! – вспомнил дядя Петя.
И опять Маруся не унялась:
- А Рива умеет вареники с вишнями…
И опять, потревоженные стоном грачи на Пушкинской, позабыв, что им надлежит быть грушами, причем, обугленными, снялись с платанового простоя и подались к мореходке.
- А мне только пять штук дали! – в который раз обиделась мадам Берсон.
- Не дали, а ты сама хапнула! – поборолась за справедливость тетя Сима.
А подлая Маруся не унималась:
- Кто, кто станет готовить вареники с творогом?
И тут наступило молчание. Хозяйки взглядами ощупывали друг друга, мужья, у кого они были, настороженно радовались. Новое блюдо – это междусобойчик, причем, законный. А кто, скажите, ест вареники посуху?
Взгляды перемещавшиеся от лица к лицу, стали замедляться. Потом они сфокусировались на двух пунемах – толстом и тонком и замерли.
Стало тихо. О, такой паузе позавидовал бы и великий режиссер Анатолий Эфрос!
- С почему я? – странным, тонким голосом заверещала мадам Берсон.
- А я почему? – неожиданно басила тетя Аня.
- Азохен вэй, товарищм бояре! – подлил масло в огонь Герцен.
- В нашей социалистической стране бояр нет! – открыл ему глаза Межбижер.
- Азохен вэй, товарищи пролетарии! – принял поправку Герцен.
Удовлетворенный Межбижер временно заткнулся.
- Рррешено! – скомандовал участковый Гениталенко. – Петя! На завтрашний вечер возьмешь беленькую и портвейн.
Дядя Петя испугонно посмотрел на тетю Риву, но она, приняв неизбежное, промолчала.
Что-то вякали мадам Берсон и тетя Аня…
Но приговор народа всегда справедлив, даже, если это народ с улицы Жуковского, 7.
Изнемогающая от лени, мадам Берсон согласилась нести расходы.
- Я имею купить творог и мука, - стенала она, - а робыть пусть Анька!
- Я буду готовить только из базарного творога! – добивала ее тетя Аня, - В нашей молочной кислый и сухой!
Так что наутро, отжилив у мадам Берсон три рубля, тетя Аня отправилась на Привоз. Я надеюсь, не надо рассказывать образованным и интеллигентным людям, что такое Привоз. Нет, я понимаю, что в деревне Слеповеровка и в совхозе имени товарища Шверника о Привозе и слыхом не слыхивали. Им простительно. У них и света до сих пор нет. Газ есть. Каждый вечер и на праздники круглосуточно.
Итак, Привоз! Вот я удивляюсь. Ну, почему, почему какая-то антивегетерианская Мясоедовская воспета всемирно и всемерно, а про Привоз нет песни, нет гимна этому святому месту грешных людей? Я понимаю, нынешним пиитам это не под силу, а где, скажите, где старшее поколение? Неужто перевелись на земле Одесской Бенимовичи? Нету ответа…
Зато на Привозе есть все!
И творог нашелся. Славный, не очень жирный, но добрый творог, по приличной цене. С третьего захода, но нашелся. Что такое третий заход? Да-а, придется объяснять необразованным тактику базарного мастерства. Первый заход предварительный. Из полусотни желающих втулить тебе свой товар, выбираешь наметанным глазом наиболее достойных Человек десять, пятнадцать. Второй заход дегустационный. Так отсеивается минимум половина претендентов отнять твои трудовые сбережения. А вот третий заход – торговый. Обходя выбранные точки, торгуясь умело и мужественно, наконец, обретаешь ты товар вожделенный и уважение окружающих.
Собственно так тетя Аня и поступила. Докупить укроп, немного солений и корейской морковки – чимчи труда не составило. А белейшая мука за 41 копейку кило имелась в любом гастрономе. Она пропадала только перед Пасхой, Песахом и Рождеством. Опять же, в молочной, которая прямо в доме, была добыта сметана.
Прибытие во двор на родную Жуковскую было триумфальным. Правда, мадам Берсон все же осведомилась о сдаче, но, узнав, что Аня потратила еще и свои кровные сорок копеек, отстала, бурча животом, что-то бранное.
Тетя Аня умела готовить. Но не любила. Зачем время терять, когда в мире еще столько интересного. Дневной сон, хороший скандал, новая сплетня… Мало ли чем может развлечь себя одинокая женщина, работающая уборщицей в музее? Но сегодня был ее день, и она решила насладиться им сполна. Закрыв на ключ и цепочку двери – а вдруг ворвется мадам Берсон! – она приступила.
Ну, о том, как тетя Аня готовила тесто, долго рассуждать не станем. Мука перемешанная с яйцом или двумя, подсоленная слегка вода… О чем тут говорить? Готовый колобок теста тетя Аня отложила в сторону. А потом…
А потом пришел черед начинки.
Творог был слегка посолен, сдобрен яйцами и разделен на четыре кучки. Одну тетя Аня, пока, оставила в покое, во вторую намешала мелко-мелко намешанный укроп, в третью – не ахайте! – опять же мелко-мелко порезанный соленый огурчик добавила. И не один! А в четвертую… Ручаюсь, вы такое и не пробовали! В четвертую она пошинковала еще мельче корейскую морковку - чимчу.
Стойте! Была еще одна, совсем маленькая кучка творога-начинки. Туда Аня впихнула кусочки длинного и острого-преострого армянского перца – цицака. Штук на пять вареников. Не больше. И отдельную мисочку для этих вареников приготовила. Красивую, между прочим, с цветочками.
После этого на огне очутилась огромная кастрюля, до половины наполненная водой.
Дальше? А дальше фамильной скалкой было раскатано тесто. Вернее, тесто разделила Аня на четыре колобка, а потом раскатывать стала. Первый колобок раскатан. Пришел черед стакана. Тогда в мире существовали только два вида стаканов – пролетарский граненный и тонкостенный бабушкин. Вот, бабушкиным стаканом орудовала тетя Аня, превращая тонкий пласт теста в кружки. На кружки ложечкой она положила начинку. Затем, смазывая края теста яйцом, слепила вареники. То же случилось и с остальными колобками. Да, остались еще обрезки. Их тетя Аня слепила в новый, небольшой колобок и тоже раскатала. Но на этот раз кружки резала она большой, полулитровой фарфоровой чашкой, из которой обычно пила чай. На эти кружки была уложена начинка с цицаком и тоже слеплены вареники. Они, кстати, были вылеплены последними и отложены в сторону. Кстати, в той самой мисочке в цветочек.
А потом было застолье. Тосты, восхваление кулинарке…
А еще позже ненаевшаяся мадам Берсон прокралась в кухню. И первое, что она увидела, была красивая мисочка с большими, очень большими варениками.
- Для себя Анька оставила! – сообразила мадам Берсон. – Вот обрадуется! – мстительно подумала она запихивая в рот вареники.
Дальше? И страшно, и смешно вспоминать. Додумайте сами.
Александр Бирштейн
10.11.21
10.11.21
Свежие комментарии